Конвенция ООН против киберпреступности

Дмитрий Шепелев,
специальный корреспондент «Промышленного еженедельника»

Фото автора

В рамках IV Всероссийских академических слушаний в МГИМО 28 октября 2025 года состоялось подробное обсуждение механизмов реализации новой Конвенции ООН против киберпреступности. Это событие подчеркивает, что Россия активно повышает значимость темы глобальной цифровой безопасности. Эксперты рассмотрели как основные принципы, так и сложную «тонкую механику» документа, затрагивающую такие вопросы, как защита прав бизнеса и граждан, обмен данными, координация расследований и работа с электронными доказательствами.


Универсальность документа и роль России

Документ, который был одобрен резолюцией 79/243 Генассамблеи ООН 24 декабря 2024 года, называют первым по-настоящему универсальным инструментом в сфере борьбы с киберпреступностью. Его ценность заключается в том, что он предлагает не просто набор определений, а основу для создания совместимых процедур между государствами. Эти процедуры охватывают широкий спектр вопросов, начиная от запросов о правовой помощи и заканчивая обработкой цифровых следов в делах, имеющих трансграничный характер.

Российская дипломатия сыграла ключевую роль в этом процессе, фактически предложив новую архитектуру международной кибербезопасности, призванную заменить существующие разрозненные практики.

Переход от принципов к практике:

Основная задача нынешнего этапа — преобразование принципов Конвенции в конкретные алгоритмы действий. Предполагается, что документ должен функционировать «на земле»: в судах, аналитических центрах и следственных группах.

Это требует перехода от общих заявлений к четким процессам:

• Установление стандартов для электронных доказательств.
• Формализация доступа к данным.
• Определение того, кто, куда и в какие сроки должен направлять запросы.
• Синхронизация национальных каналов связи и баз, особенно в тех случаях, когда традиционные пути сотрудничества блокируются по техническим или политическим причинам.

Акценты и позиции российских экспертов

Российские официальные лица и практики единогласно подтверждают критическую важность Конвенции.

• Элина Сидоренко (член СПЧ, профессор МГИМО) отметила, что подписание Ханойской Конвенции ООН является ключевым итогом многолетних усилий российской стороны. Документ способствует установлению единых правил поведения онлайн и устраняет ряд правовых «серых зон», которые затрудняли международное сотрудничество. По ее мнению, это старт глобального диалога, который будет усиливаться после ратификации.
• Сергей Новиков (руководитель управления Президента РФ по общественным проектам) подчеркнул, что Конвенция укрепляет национальную безопасность. Она создает рабочий механизм для получения электронных доказательств, что критически важно в условиях ограничений традиционных каналов взаимодействия. Он также заявил о готовности России быть ключевым стороной в международных расследованиях. Для оперативной реализации положений Конвенции впервые предложено создать рабочую группу по имплементации при СПЧ.
• Татьяна Москалькова (уполномоченный по правам человека в РФ) акцентировала внимание на том, что Конвенция усиливает инструменты защиты прав граждан. В числе приоритетов остаются противодействие экстремистскому использованию ИТ и защита критической инфраструктуры.

Представители оперативных структур подтверждают практическую пользу сотрудничества. Международное взаимодействие уже позволяет выявлять многоуровневые сети транснациональных преступных групп (Данил Филиппов, МВД России). Цифровые технологии, по словам Станислава Васильева (ГСУ СК России), становятся ключом к раскрытию тяжких преступлений, включая дела с криптоактивами и классические мошенничества.

Роль науки и будущие шаги

Академические слушания выполняют функцию «производственного цеха смысла», где проверяется жизнеспособность норм, уточняются формулировки для предотвращения судебных коллизий, и вырабатывается потребность в унификации терминов. Научное сообщество выступает в роли «инженерного отдела», помогающего собрать Конвенцию в работающий механизм, обеспечив адекватную нагрузку на каждую его «шестерню».

Краткосрочный план дальнейших действий включает следующие ключевые этапы:

• 1. Разработка дорожных карт и ратификация. Каждая страна должна провести «локализацию», то есть создать внутренние инструкции для ведомств и принять соответствующие законы.
• 2. Установление единых стандартов данных. Требуется определить стандарты для верификации, цепочки хранения, форматы запросов и требования к электронным доказательствам.
• 3. Развитие кадров и каналов связи. Необходимо обучить специалистов (судей, аналитиков, следователей, экспертов) и создать безопасные коммуникационные каналы для обмена информацией.
• 4. Системная оценка рисков. Акцент делается на предупредительной работе, связанной с критической инфраструктурой, финансовыми сервисами и платформами массовых коммуникаций.

Итоги:
Конвенция против киберпреступности — это не идеологический документ, а заказ на интеграцию правовых режимов в цифровой среде. Поскольку границы в этом пространстве условны, а преступления материальны, успех зависит от точности норм и скорости их внедрения.

Начало процессу было положено Российской инициативой. То, насколько тщательно будет реализована эта «архитектура», повлияет не только на статистику раскрываемости преступлений, но и на доверие бизнеса и граждан к цифровой экономике.